что такого рода пиес они никогда не играют. Женщины были лучше мужчин, но г. Сабуров несравненно лучше всех: ловок и натурален; более живости – и мы назвали бы его игру прекрасною. Искренно желаем, чтоб такие пиесы игрались часто: это было бы школою для наших артистов, разумеется любящих свое искусство. 4) По замечанию многих зрителей, герцог и его племянник были одеты неприлично, а музыка к некоторым куплетам (не слишком ли их много?) прибрана не весьма удачно. Вот причины, по которым прекрасный водевиль, с прекрасными куплетами, был принят несколько холодно; удивительно, однако, как многие острые куплеты, блестящие не пошлыми насмешками над судьями, докторами и мужьями, но мыслями новыми, не обратили на себя внимания публики? Как бы не похлопать, например, следующим стихам:

Шавиньи

Война – вот наше наслажденье!

В своем мы деле мастера;

И наша шпага на сраженье

Острее колется пера.

И вы ведь так же много бьетесь,

У вас все та же кутерьма;

Но только вы с умом деретесь,

А мы деремся без ума.

Он же

Поверьте мне, почтенный граф,

Что я политикой не занят;

Меня от милых мне забав

Ее дела не переманят.

Я с ней век сладить не умел,

И мне ль она не надоела?

Служил у иностранных дел –

И вечно странствовал без дела.

Герцог

Он вас всех слушается боле,

И ваш совет ему так свят.

Шавиньи

Все, что в его светлейшей воле,

Ему советовать я рад.

Мы то укажем, что прикажут;

Властители, в делах своих,